Вопрос о взаимоотношениях религии и ее учреждений с государственной властью не стоял в античном мире вплоть до возникновения христианства. Само государство в античности являлось единственным устроителем и распорядителем религиозных обрядов и церемоний, которые были неотделимы от политических акций. В Древнем Риме не существовало веры или даже эмоционального чувства, отделенного от ожидаемой лояльности по отношению к Риму и императору, и духом времени являлось то, что все общественные и государственные распоряжения оформлялись на языке религии. В языческой мысли даже не было разделения между категориями религии и политики вплоть до времени Юлиана, да и у самого Юлиана такое разделение возникло благодаря христианскому воспитанию.
В результате процесса христианизации интенсивно происходил рост материальных богатств церкви и укрепление ее организационных структур. К концу IV в. церковь предстает как почти сформировавшийся и достаточно самостоятельный надстроечный институт, обладающий экономическим могуществом, мощной и стройной организацией, влияющей на все сферы жизни Римской империи. Кроме того, после легализации церковь постепенно стала превращаться в решающую политическую силу римского общества, не только контролирующую «традиционные инструменты власти», но и представляющую собой нередко единственную реальную власть, ответственную за сохранение и дальнейшее развитие этого общества.
Неактивен
Таким образом, и в силу традиции, и вследствие процесса христианизации, и как отражение переходных процессов от античности к средневековью столкновение между двумя общественными институтами, церковью и государством, было неизбежным. Этим столкновением оказалась наполненной большая часть III в., но, как было показано, конфронтация в начале IV в. стала сменяться союзом. Момент противоположности между церковью и государством с переходом к доминату был пройден. Интересы государства и церкви в основном совпадали, и идея союза между ними безраздельно господствовала в среде церковной иерархии и при императорском дворе. Поэтому после Миланского эдикта соперничество между церковью и государством стало принимать новые формы. В процессе христианизации IV в. борьба велась не за победу одного общественного института над другим, а за выявление наиболее удобной и выгодной формы союза между ними, союза, который должен был обеспечить наиболее эффективное функционирование всей позднеантичной цивилизации в столь сложную и противоречивую историческую эпоху. Поиски таких форм велись на протяжении почти целого столетия. Они были неотъемлемой частью христианизации, и итогом этих исканий стало появление двух доктрин - цезарепапизма и папизма.
Параллельно шло формирование образа идеального христианского императора, в котором настоятельно нуждалась формирующаяся христианская Римская империя. На наш взгляд, эта проблема имеет ряд аспектов:
- сравнение образа языческого (античного) и христианского императора с точки зрения сочетания традиций и новаций;
- замена культа императора в языческом понимании поклонением христианскому императору, как наместнику Бога на земле;
- реальные образы императоров IV в. и их трактовка христианскими авторами;
- зависимость отношений церкви и государства в IV в. и процесса формирования образа христианского императора;
- отражение в создаваемом образе идеального христианского императора борьбы двух тенденций в истории церкви IV в. - папизма и цезарепапизма;
- процесс проникновения и адаптации образа идеального христианского императора в общественное сознание;
- методы и средства воздействия на общественное сознание церкви и государства и особенности восприятия массовым сознанием этой пропаганды.
Неактивен
В первоначальном христианстве образа идеального христианского императора не существовало. Обычно Рим и император ассоциировались в понимании первых христиан с сатаной и Антихристом 1, и сам уход в христианство означал как отказ от традиционной системы античных ценностей, так и неприятие власти как таковой. Однако по мере формирования церкви и проникновения христианства во все социальные прослойки римского общества происходила определенная переориентация в отношении к Римской империи и ее властям, и, разумеется, к самому императору. Эта переориентация имела место во второй половине II - начале III в., и уже Тертуллиан утверждал, что христиане молятся за императора и его чиновников, а также за процветание самой империи, а власть императора этот представитель христианской апологетики считал данной самим Богом.
Неактивен
В III в. наблюдается постепенное разграничение в отношении к императору и в понимании его образа между клиром, и особенно его верхушкой, и остальными христианами. Очень существенную роль в этом сыграли гонения, к которым основная часть христиан отнеслась с достойным мужеством и стойкостью. Отвергая поклонение императору как отступничество от христианских принципов и самой веры, эти наиболее стойкие христиане в моменты наиболее жестоких гонений, истязаний и казней не могли не наделять императора самыми негативными, а возможно даже и сатанинскими чертами. Другая часть христиан, и большая часть лидеров церкви, сознавая необходимость союза с властями и стремясь достичь этого союза, старались избегать резких оценок особы императора и сохранить лояльность по отношению к власти даже в условиях самых суровых преследований. Например, Киприан, сам потом павший жертвой гонений, рисковал назвать Деция «тираном» и «антихристом» только после смерти императора
Неактивен
Кризис III в., нашедший яркое выражение в невиданной до того частоте смены одних императоров другими, привел к тому, что образ императора померк не только в глазах христиан, преследуемых и гонимых властями, но и вообще в глазах большинства римских граждан. Императорский культ был, по сути, единственной связующей политической идеей Римской империи, но он во многом потерял свое значение после событий кризиса III в., когда вследствие господствовавшей тогда анархии и многократных узурпации императорской власти был скомпрометирован сам тезис о божественной природе императорской власти и личности императора. Культ императора не привел к созданию какой бы то ни было конгрегации верующих, хотя и придавал политическим акциям религиозный оттенок, что можно считать одним из факторов последующего сближения церкви и государства в рамках христианизации IV в.
Неактивен
[ Сгенерировано за 0.007 сек, 11 запросов выполнено - Использовано памяти: 465.09 KiB (Пик: 531.91 KiB) ]